Марат Султанов
«Когда перебарываешь страх, словно пересекаешь линию высоких прибрежных волн — перед тобой открывается океан возможностей»
Марат, ты учился на режиссёра театра и кино, но педагоги основное внимание уделяли актёрскому мастерству. Так ли важно знать внутреннюю кухню смежной специальности и какими получались первые работы?
Как говорится, актёр — режиссёр своей роли. Эти две специальности не просто смежные, они друг из друга вытекающие. И всё же режиссура — это более высокая ступень, я считаю. Профессия, которая осваивается после актёрской. Она сложная. Больше теоретическая. «Взрослая» профессия, на мой взгляд. Актёрство — это вечно ребячество. Перманентная практика. Захотел — попробовал. Никаких философствований. Эксперименты без формул.
Видимо, это моё внутреннее определение сути профессий всё и решило. И поэтому в дипломе по режиссуре стоит четвёрка, а по актёрскому мастерству «отлично».
Первые режиссерские пробы сразу выявили недостаточную начитанность, насмотренность и скрупулезность. А вот с актёрскими делами было легче и интереснее. Роли пошли уже с первого курса. На третьем я играл в гоголевской «Женитьбе» две роли одновременно — Степана и Жевакина. Некоторые зрители даже и не догадывались об этом. Четвёртый курс отмечен первой главной ролью — Сергей в «Иркутской истории» Арбузова. На пятом, режиссёрском, году у меня даже времени не было репетировать свой дипломник из-за занятости в студенческих спектаклях. Хотя свой дипломный спектакль я вспоминаю с особой теплотой. Ставил пьесу албанского драматурга Андона Чаюпи «После смерти». Вообще не знаю, ставил ли её кто-то ещё в России.
Во время учёбы ты получил награду в конкурсе вокалистов за самое оригинальное исполнение. Чем ты произвел впечатление на жюри?
Вероятно, тем, что исполнил свою песню. Кстати, сочиняю песни со школы и хотелось, чтобы их услышали. Конкурс вокалистов был для этого, как мне тогда казалось, самым подходящим местом. Вот я и сыграл на рояле и спел. И, если мне не изменяет память, был единственным, кто исполнил песню на живом инструменте. Остальные ребята с минусовками выступали. Видимо, члены жюри и подумали: «О, оригинально».
Первым серьёзным спектаклем для тебя стали «Бременские музыканты». Удалось ли тогда почувствовать магию сцены и закулисья?
Тот спектакль запомнился ещё и тем, что я играл рядом со своим мастером — заслуженным артистом России Евгением Геннадьевичем Александровым. Вот уж точно магия. Внезапно из связки «ученик-учитель» мы стали партнёрами по сцене. Было и волнительно, и приятно.
Магия сцены для меня ещё и в том, что ты выходишь, и все проблемы остаются за кулисами. А за кулисами, кстати, тоже может быть своя магия: хоп — и встретил девушку, которая впоследствии стала женой. И отныне «Луч солнца золотого» — «наша» с ней песня.
Знаю, что в Театре Дождей ты играл три года без гонораров. Что тебя удерживало и чем ты занимался параллельно?
Ох, я этот период называю «смутными временами». Безмерно благодарен Театру Дождей за возможность играть. Играть много и разнообразно. Там были мои первые серьёзные роли в качестве профессионального артиста. Я и до главной роли смог дойти.
Пробоваться в другой театр не стал от неуверенности в себе. Поэтому зарабатывать приходилось иными путями. На тот момент самым доступным и «околопрофессиональным» показался путь праздников. Весь ассортимент: дни рождения, юбилеи, выпускные, свадьбы, корпоративы частные, муниципальные. Утром Дед Мороз в моём исполнении водил хороводы на утреннике, вечером объявлял стриптиз.
Из-за необходимости зарабатывать всё больше времени уделял так называемым «халтурам» и всё меньше — театру. В какой-то момент подработки стали основной работой. Так из драматического театра я ушёл в детский интерактивный.
Ты так увлёкся работой в интерактивном театре «Музеус», что за три года от простого аниматора дорос до художественного руководителя.
Видимо, тут сработала та же история, как с режиссурой и актёрством. С детьми мне легче идти на контакт. С ними я сам мог побыть ребёнком или, наоборот, стать кумиром их и своего детства: Бэтменом, Человеком-пауком, Черепашкой-ниндзя.
И вошёл во вкус. Решил: раз «огни рампы» мне не светят, буду идти на блеск глаз и улыбок счастливых детишек.
Детские мероприятия — это всегда комедия, гротеск, юмор на грани сюрреализма. Я такое очень люблю. Правда, порой позитив приходится выдавать через «не могу» или «не хочу». Ну, издержки профессии.
В детском интерактивном театре мы играли квесты в комнатах. Каждая комната — эпоха. Из первобытной пещеры попадаешь сразу к средневековому замку, оттуда на затонувший пиратский корабль, потом через избушку Бабы-Яги и ковбойский салун доходишь до космического шаттла. Короче, рай для эскапизма. И я влюбился в это место. Ушёл в эти фантастические миры с головой. Покупал новый реквизит за свои деньги, редактировал сценарии, внося больше сюжетной логики и интересных интерактивов, составлял плейлисты для каждой из локаций.
Когда встал вопрос о новом худруке, то ни у кого не было сомнений в том, кого им назначить. Кроме меня, что удивительно. И интуиция меня не подвела: мне приходилось решать завхозные дела, вопросы с зарплатами, рекламные задачи, технические моменты. И для фантазии всё меньше и меньше времени и сил оставалось. Не знаю, может просто должности испугался. Опять-таки от неуверенности в себе. Но я набрал новую команду актёров, поставил несколько новых квестов-спектаклей, довел реквизитную и костюмерную части до удовлетворяющего меня состояния, а себя до невроза. В итоге понял, что нужно уходить. Кстати, сейчас этого театра уже нет, но он остался в моих воспоминаниях.
В то же время ты занимался, так скажем, корпоративным КВН: сотрудничал с одним из подразделений «Водоканала». На какие темы вам было запрещено шутить?
Как ни странно, особых запретов не было, кроме уж явной чернухи и мата. У ребят всё хорошо с иронией и самоиронией. Было даже так: чем острее проблема, тем больший упор на неё мы делали в номерах. И это всегда отзывалось в реакции зрителей — сотрудников других подразделений. Шутки попадали в яблочко.
С командой КВН ты ездил на турслёты, возвращался с призами, даже золотыми. Что они значили для тебя?
Помимо командного успеха были мои личные победы как сценариста, юмориста и режиссёра. Это была проверка себя на прочность, смелость и дерзость. Я, как прыгун с шестом, каждый раз поднимал планку и, что приятно, каждый раз её преодолевал. И всё-таки ещё раз и уже окончательно убедился, что режиссура — не моё. Чересчур ответственно.
Чуть позже ты увлекся кино. Расскажи об этом опыте.
Скорее кино увлеклось мной. Такой лёгкий романчик. Снялся в нескольких петербургских сериалах. Даже из пистолета стрелял. То, что кино — отдельный мир — не преувеличение. Как в том детском интерактивном театре, только намного масштабнее. Мои съёмки, как это часто бывает, были стремительными, но я успел насладиться необходимостью быстрого перевоплощения и отлаженностью командной работы. Надеюсь, ещё пригласят.
Ты и сам снимал видеоролики про жизнь в деревнях Уфы. Какая она для тебя?
В пандемию уехал помогать бабушке с дедушкой с огородом. И в перерывах между прополкой грядок решил записать скетч. Увидел, что это понравилось людям, и сделал несколько выпусков на всё лето. Просто обыгрывал нестандартно типичные ситуации, например, полив огорода, посадку арбуза или страх спуститься в погреб за вареньем. Искал смешное в привычном. И сам получал удовольствие, и людей развлекал, вынужденных сидеть в изоляции.
А жизнь в деревнях Уфы прекрасна. Никакого шума дорог, нагромождения офисов и кофеен. Только ты и колорадский жук.
Ты играешь в спектакле «Жалкие» в театре «PRO-человека». Что вы с другими актёрами хотите донести до зрителей и получается ли это сделать?
Это спектакль о патологическом страхе показаться слабыми. О людях, которые воспринимают эмпатию как жалость и сторонятся её. И о гонке за счастьем, за предназначением ради самого предназначения.
В современной драматургии мало хэппи-эндов, в этой пьесе его тоже нет. Но мы всё же постарались его найти и показать зрителю.
Марат, работа твоя напрямую связана с творчеством. А есть хобби?
Моё главное хобби — это слово. Пишу стихи. Был призёром поэтических фестивалей и конкурсов. Написал два фантастических рассказа для книги «Помогатор по русскому языку», вместе с автором Любовью Гараз стал призёром литературной премии «Во благо мира». Ещё в своё время у меня была авторская программа на онлайн-радиостанции IamRadio «Дефект бабочки» про ненужные, на первый взгляд, вещи: комаров, вторую ноздрю, пунктуацию и прочее.
Сейчас работаю копирайтером. Переделываю тексты песен на заказ и сочиняю собственные под псевдонимом Марат Гитри. Пишу концепции и сценарии мероприятий, генерирую слоганы. Надо же, как много всего получается!
Наверняка, тебе, как человеку творческому, сложно что-то планировать. Тем не менее, не могу не спросить про цели на ближайший год. Какие они?
В ближайшее время планируется премьера двух проектов. 7 и 8 апреля играем иммерсивное шоу «Во имя любви» с крутой хореографией и песнями, шикарными костюмами, потрясающими спецэффектами и очень красивой мыслью, а 30 апреля «Леночку».
Ещё работаем над спектаклем-исследованием «Леночка» по биографии авангардистки Елены Гуро. Для меня он очень личный. В нём раскрывается тема заниженной самооценки, принятия себя в социуме, борьба с внутренними страхами и демонами. Для этого спектакля я даже песню сочинил на стихи Василия Каменского. Предположительная дата премьеры — 20 мая в одном из павильонов «Ленфильма».
В планах снова давать свои концерты песен и наконец-то выпустить первый альбом.
Но, наверное, главное сейчас — быть хорошим папкой. В мае будет год, как я стал обладателем чудесной дочурки Тамары. И теперь всё свободное время стараюсь уделять ей. Даже колыбельную написал для неё.
Условно молодых творцов можно разделить на консерваторов и экспериментаторов. На твой взгляд, что лучше — осваивать одно направление, но погружаться в него основательно или пробовать, ошибаться и ещё раз пробовать?
Я за поиск. Надо пробовать разное. Особенно, когда возможности сами идут навстречу. Бояться нового — нормально. Но когда перебарываешь страх, словно пересекаешь линию высоких прибрежных волн — перед тобой открывается океан возможностей.
