Антон Котиков
«Педагог — это навигатор в музыкальной жизни»
Антон, вас по праву можно считать одним из самых ярких мультиинструменталистов в стране. С чего началась любовь к музыке? Какой инструмент вы освоили первым, насколько это было сложно?
Мой путь музыканта начался благодаря моему дедушке Дмитрию Васильевичу Котикову, который тоже был мультиинструменталистом. Играл на аккордеоне, баяне, а также ремонтировал и реставрировал их. Ещё он играл на домре, губной гармонике, фортепиано и гитаре и одним из первых дал мне музыкальные уроки. В шесть лет дедушка отвёл меня в музыкальную школу, где я начал учиться играть на аккордеоне. Через несколько лет, бросил, а в 12 лет осознал, что хочу играть на гитаре. Учился сначала в Доме творчества, затем хотел продолжить обучение в музыкальной школе. Меня прослушали, сказали, что всё хорошо, но из-за того, что не было свободных мест, предложили учиться на саксофоне. Я согласился. Затем окончил музыкальную школу, училище, вуз — всё по классу саксофона. Аспирантуру по специальности «Музыковедение». Впоследствии параллельно стал осваивать другие музыкальные инструменты.
Вы отлично играете на саксофонах, флейтах, дудуке, кларнете, губной гармонике, ирландской флейте висл, австралийском диджериду. А есть музыкальный инструмент, который пока освоить не удалось, но очень бы хотелось?
Из духовых инструментов мне всегда нравилась труба, но для меня это оказался непростой инструмент, пока отложил его. Также на очереди хроматическая губная гармоника. На ней играли Тутс Телеманс и Стиви Уандер, известный всем по композиции «I Just Called to Say I Love You». А вот в России мало кто по-настоящему хорошо играет на ней — технически сложный инструмент. Периодически изучаю что-то новое на струнно-смычковых инструментах: гитаре, контрабасе. До сих пор осваиваю ударную установку, перкуссию, открываю для себя новые перкуссионные инструменты. Недавно купил варган, начал учиться на нём играть и уже потихоньку использую его на концертах, хотя многие, как оказалось, были убеждены в том, что я это делаю давно. Есть и инструменты, на которых попробовал играть и понял, что не моё. Например, не почувствовал гобой и тромбон.
Арфа — инструмент, который в джазе используют крайне редко, но вам с Марией Кулаковой и на нём удается играть хорошую музыку. Как долго шли к моменту, когда слушатель скажет «вау»?
С Марией Кулаковой я познакомился десять лет назад, когда мы вместе преподавали в музыкальной школе Ипполитова-Иванова. Ей всегда хотелось создать проект с саксофонистом, а мне с арфисткой. Но я никогда не думал, что на арфе можно играть джаз. И, как оказалось, это, действительно, безумно сложно. Мне даже пришлось осваивать технику игры на арфе, чтобы понять, как писать для этого инструмента, а также обучать Марию классическим джазовым канонам, аккордам, импровизациям, ведь в России до сих пор нет школы джазовой арфы. И, кстати, поэтому мы побывали на конференции джазовых артистов в Новом Орлеане в 2016 году. И, надо сказать, произвели впечатление на американских коллег, играя свой джаз, русский, по-своему. Плюс я, как мультиинструменталист, использую набор редких инструментов в сочетании с арфой. Например, у меня есть блюзовая композиция для арфы и губной гармоники, чего, в принципе, я не слышал никогда. Есть композиция для акустической арфы и дудука.
Приёмы, которые мы используем, нарабатываем путём проб и ошибок. Очень много репетировали, прежде чем выпустить в свет первую программу. Это потом мы создали разные программы традиционного, авторского джаза. У нас были проекты «Арфа и блюз», «Танго и джаз», «Легенды кельтов», также в нашем репертуаре классика, романтизм, импрессионизм композиторов Эдварда Грига, Эрика Сати, Клода Дебюсси… Делали коллаборации с органисткой Марией Моисеевой, аранжировали музыку кельтов. В 2015 году на лейбле Art Beat мы выпустили дебютный альбом Anton Kotikov «The Morning of the Autumn That Came», его можно услышать на платформах Apple Music, Яндекс Music, YouTube.
Вы, в частности, занимаетесь экспериментальной музыкой. Насколько это сложно?
Занятие экспериментальной музыкой, так скажем, труд сквозь удовольствие, который требует много времени, внимания и результата. Но главное, чтобы слушатель получил удовольствие не только эстетическое, но и духовное, и поэтому эксперименты, конечно, до сих пор ведутся. С пианистом Алексеем Наджаровым и барабанщиком Петром Ившиным мы выпустили на лейбле Fancy Music два импровизационных альбома: в 2020 году «The Healing» и в 2021 году «The Riddles». На достигнутом мы не останавливаемся.
11 лет назад вы создали спектакль-импровизацию «Путешествие алхимика». О чём эта постановка и благодаря чему её удавалось сделать каждый раз разной?
Около двенадцати лет назад я вернулся из Нью-Йорка и был безумно заряжен этим городом, его творческой энергией. В Нью-Йорке я столкнулся с новым для себя театром импровизации. Для России на тот момент это было что-то новое и, конечно, мне захотелось сделать коллаборацию между музыкантами, танцорами, актёрами-импровизаторами. Интересно, что и зрители становились активными участниками спектакля. А общее состояние удалось поймать благодаря рубаям Омара Хайяма и японской классической поэзии. Перфоманс, который мы создали с актёрами, танцорами и музыкантами Евгением Ткачуком, Ольгой Айсиной, Ксенией Солдатовой, Артёмом Узуновым, мы показывали на клубных и филармонических сценах, и всегда он получался разным и новым.
Сейчас вы сотрудничаете с театром музыки и слова. Расскажите, пожалуйста, об этом опыте. Как «Путешествие алхимика» повлияло на последующие работы?
В «Путешествии алхимика» я использовал мотивы арабской и японской музыки, современные и аутентичные инструменты, например, различные флейты, армянский дудук. Позже мы ставили вместе с актрисой и режиссёром Ингеборгой Любомирской, органисткой Марией Моисеевой, арфисткой Марией Кулаковой «Алые паруса» по Грину, где я играл также на саксофоне, флейте, дудуке, причём не только собственную музыку, но и известных авторов, композиторов. Делали с симфоническим оркестром «Хоббита» по Толкиену, он состоит из трёх частей, и здесь я использовал тоже большое количество инструментов, пригодились и ирландский вистл, и кларнет, и даже австралийский диджериду.
Вы нередко исполняете музыку народов мира. Только ли для того, чтобы найти и ощутить эмоции, которые в нашем времени утрачены, как вы пишете на своем сайте, или есть и другие цели?
Когда мы играем на инструментах, которые были созданы в XVIII ‒ XIX веках, мы прикасаемся к индустриальной эпохе. Но когда используем инструменты, созданные несколько тысяч лет назад, в частности, армянский дудук, флейты сякухати или бансури, диджериду, варган, то словно произносим музыкальное заклинание, оно совершенно по-другому отзывается на внутренних вибрациях музыкантов и слушателей, телепортирует в эпоху дохристианства, раннего христианства. Это своего рода путешествие, которое обращено к зову предков. Знаете, как у алхимиков есть разные снадобья для того, чтобы заклинание подействовало, так и у музыкантов есть волшебная палочка — флейта или дудук.
В своё время вы участвовали в концертах Алексея Козлова, Анатолия Герасимова, Яка Сооаара, Jerry Bergonzi, оркестров Юрия Чугунова, «Круглый бенд» Алексея Круглова и RamCorps. А есть музыканты, с которыми бы хотелось выступить на одной сцене?
Вы знаете, этих музыкантов много, причём не только из России, но и Европы, Америки, Азии. Я помню, как-то журналисты спрашивали джазменов, с кем бы они хотели сыграть из тех, кого уже нет на свете. И я бы много имён перечислил. Мне бы очень хотелось сыграть с Джоном Колтрейном, Майлзом Дэвисом, Чарльзом Паркером… А из ныне живущих я бы с удовольствием поработал с молодым прекрасным пианистом Евгением Лебедевым или с известным саксофонистом Алексеем Козловым. Из западных артистов отмечу Яна Гарбарека, Брэнфорда Марсалиса, Уинтона Марсалиса, Джо Ловано, на музыке которого я вырос и расту до сих пор.
Вы лауреат и победитель многочисленных международных и всероссийских конкурсов. Это для вас один из способов постоянно повышать мастерство или вы участвуете в конкурсах по иным причинам?
Я считаю, что любой конкурс для музыканта имеет такое же значение, как, например, Олимпиада для спортсмена. Во-первых, это возможность побыть в творческой конкуренции с коллегами. Соприкасаясь с их творчеством, взаимодействуя с ним, ты открываешь в себе новые ресурсы: музыкальные, творческие, технические. И, конечно же, конкурс даёт возможность развиваться, быть постоянно в форме. Это также и многочисленные репетиции, и попытки найти в себе что-то новое. Плюс это возможность заявить о себе на профессиональной сцене, показаться опытному жюри. И ещё конкурсы помогают вытащить из себя все ресурсы, понять, над чем стоит поработать и куда двигаться дальше.
Вы много гастролируете. Как вашу музыку воспринимают жители России и других стран, чем их удивляете?
Публика, действительно, в разных городах воспринимает наше творчество по-разному, но в то же время одинаково тепло и с большим интересом. Я всегда стараюсь баловать публику новыми тембрами, инструментами, показываю стилевые возможности. На концертах я играю не только джаз, но и народную музыку, и классическую. Слушатели находят для себя что-то близкое, настоящее.
За рубежом на нас тоже смотрят с интересом. Мультинструменталистов мало, и когда приезжает человек из России, например, в Америку и играет американский джаз, но по-своему, скажем так, с менталитетом, опытом, культурой российского музыканта, то, конечно, это воспринимается зрителями с восторгом.
Мы стараемся, чтобы слушатели всегда обогащались и эмоционально, и духовно. Я считаю, очень важно наполнять слушателя эмоциями, которые будут его радовать по жизни.
У творческих людей всегда много идей, проектов. Поделитесь своими планами на этот год.
28 августа 2023 года на главной сцене клуба Алексея Козлова намечается юбилейный концерт проекта «Арфа и джаз». Ему уже десять лет. Мы хотим собрать друзей, связанных с нашим проектом: музыкантов, вокалистов, актёров, возможно, даже струнный квартет. Ведь «Арфа и джаз» периодически модернизируется: то в «Арфу и блюз», то в «Танго и джаз»… Подготовка, как и сам концерт, обещает быть мощной.
Также в планах выход двух альбомов. В первом, созданном с Петром Ившиным, будет импровизационная музыка. Я использовал порядка десяти музыкальных инструментов, среди них есть и те, что ни разу не звучали в моих предыдущих альбомах. А второй альбом, в котором будут звучать авторские, аранжированные джазовые композиции, мы записали с контрабасистом Игорем Иванушкиным и барабанщиком Фёдором Андреевым. Здесь есть место определённым темам, мелодиям, которые уже звучат на концертах, но ещё не записаны, а также импровизациям.
Чтобы в музыке оставаться на гребне волны, нужно не только самому писать произведения, но и понимать, что делают другие артисты. А есть то, что любите слушать вы?
Я всегда не без интереса слушаю своих коллег, как зарубежных, так и российских. Каждый делает свою музыку, интересную, и сложно сказать, у кого получается хуже, а у кого лучше. Но есть музыканты, которые мне очень близки. В частности, мультиинструменталист Аркадий Шилклопер, пианист Андрей Разин, саксофонист Владимир Чекасин, который очень сильно повлиял на мое творчество. С «Круглым бендом» саксофониста Алексея Круглова я сотрудничаю на протяжении 18 лет. Обожаю европейский джаз — он совершенно не похож на американский и российский.
Я считаю, это прекрасно, когда есть много разной музыки, и джаз не стоит на месте, он развивается, несмотря на то, что ему больше ста лет, впитывает в себя всё, что есть вокруг.
Не секрет, что многие артисты поют под фонограмму. Не обидно за то, что таким образом они дискредитируют музыку?
Вы знаете, к опыту вокалистов, которые поют под фонограмму, я отношусь двояко. С одной стороны, бывают такие ситуации, когда вокалист заболевает, и он не в состоянии полноценно спеть, а отменить концерты во время гастрольного тура, перенести их практически невозможно. И если вокалист поёт под собственную фонограмму во избежание дальнейших осложнений, я считаю, это можно допустить. Но только лишь как исключение! Но если человек изначально в студии записал композицию, которую не в состоянии никогда исполнить вживую, тогда это, конечно, обман слушателя. Получается, что артист сам по себе ничего не представляет.
Однажды мне предложили играть с одним достаточно известным оркестром на дудуке под фонограмму Дживана Гаспаряна. Отказался. Я ведь мог сыграть и сам. Не могу сказать, лучше или хуже — по-другому. Но если бы я принял предложение, это было бы нечестно по отношению к публике и к себе.
Вы преподаете в РГУ имени Косыгина «Академия имени Маймонида» на факультете мировой музыкальной культуры по классу саксофона и ансамбля. Как вы можете охарактеризовать себя как педагога?
Исключительно с положительных сторон. (Смеётся.) Я являюсь доцентом эстрадно-джазовой кафедры по классу саксофона, преподаю уже больше десяти лет игру на саксофоне, историю джаза, методику преподавания игры на музыкальных инструментах. Могу сказать, что многие мои студенты достигли хороших исполнительских результатов на сцене, и мне всегда приятно наблюдать за их победами, за тем, как складывается их творческая жизнь. Я всегда радуюсь за своих студентов, если у них всё получается.
В педагогике я, прежде всего, исправляю ошибки предыдущих преподавателей. Бывает, к сожалению, так, что не все внимательно относятся к проблемам постановки исполнительского аппарата своих студентов, упускают момент, когда ученики начинают развиваться не в том направлении. Впоследствии возникает много технических проблем в работе с произведениями. И у меня есть всего четыре года, чтобы это исправить. Конечно, с одной стороны, это очень мало, с другой, я выработал авторские методики, которые помогают восстановить звук, технику игры. Когда вижу результат, слышу студентов, которые начинают полноценно звучать, играя на саксофоне, становятся технически более раскрепощёнными, я понимаю, что делаю правильные вещи. И это прекрасно.
Наверняка, вы как педагог замечаете особенно талантливых студентов. Возникало ли желание поработать с ними на одной площадке?
Да, конечно, я постоянно выступаю со своими учениками на сцене. Причём есть студенты, которые играют не только на саксофоне, но и на других инструментах. Периодически мы с ними встречаемся, даже ездим на гастроли, в одной группе или в разных, и, конечно, это прекрасно, когда преподаватели могут так взаимодействовать со студентами. Когда я учился, то тоже играл с педагогами, и это был для меня сильный опыт, за который я очень благодарен.
Интересно, что вы и сами активно учитесь. Так, например, я знаю, что вы повышали квалификацию по джазовому исполнительству в Нью-Йорке, Лос-Анжелесе, Вашингтоне и Новом Орлеане в США. А что нравится больше — учиться или преподавать?
Плох тот педагог, который не учится. Музыка — это то, чему нужно обучаться всю жизнь. Иногда понимаешь, что каких бы высот ты не достиг, всё равно будет что-то вне досягаемости. И можно постоянно находить новые возможности для развития, особенно в XXI веке, когда активно развиваются современные технологии. Есть инструменты, которые появились совсем недавно, различные процессоры, компьютерные программы, позволяющие модернизировать звук, изменять его.
Когда появились компьютеры, интернет, даже образование поменялось. Раньше информацию о каком-либо инструменте добыть было сложно, приходилось ехать на родину музыкального инструмента, брать там мастер-классы. Сейчас достаточно зайти в интернет, посмотреть видеоролики. Но это, скорее, позволяет расширить кругозор. Но вот, чтобы понять технологию звукоизвлечения, нужен педагог. Представьте воздушного акробата, который преподает онлайн. Это же невозможно, согласитесь. То же самое с музыкой. Нужно ученика направлять, показывать ему, как правильно играть, корректировать постановку.
Дайте пару советов начинающим музыкантам, прислушавшись к которым, они станут на голову выше, чем сейчас.
Я, наверное, перефразирую слова одного из моих учителей, саксофониста, флейтиста Анатолия Герасимова, с которым посчастливилось играть. Я тоже задавал ему вопрос: «Что делать, чтобы научиться играть хорошо?». Он мне сказал одну простую вещь: «Чтобы научиться играть, нужно играть с хорошими музыкантами». Я даже немного дополню. Чтобы научиться играть, нужно учиться у хороших педагогов, тех, которые вам близки. Педагог — это личность, которая всегда направляет. Это так называемый навигатор в музыкальной жизни. Для меня одним из таких педагогов стал саксофонист Владимир Чекасин. Поэтому молодому поколению я желаю найти именно того учителя, который направит в нужное русло. В то же время есть исключения, самородки, которым учиться совсем ни к чему. Они прекрасны сами по себе.
Прежде всего, надо понимать, каким музыкантом вы хотите стать: музыкантом оркестра, солистом, педагогом, композитором? А может быть, желаете совмещать все направления. Возможностей очень много. И надо всегда их искать, чтобы осознать, насколько вам самому интересен этот путь.
